Оригинал взят у 
zlatoalex в СКР против Прокуратуры- коллапс правоохранительной системы 
В Нижнем Новгороде противостояние СКР и Прокуратуры вылилось в конфликт по поводу фальсификации доказательств в ходе следствия .
Разногласия между СКР и Прокуратурой начались сразу же после выделения следствия в отдельную структуру с 2011года. Стремление к полной самостоятельности, в вопросе реализации властных полномочий, основано прежде всего на конфликте интересов структур, возникающих в процессе их реализации.
Само по себе существо этих интересов, если даже не вникать в подробности, а только обратится к принципу функционирования нашей власти, не останется ни для кого не понятными.
Потому неприглядная суть данного противостояния сразу же вылезла на свет общественности в связи с столкновением на почве гегемонии соотношения бизнеса с его легальной стороной относительно законодательных запретов.
Когда сразу после появления СКР возник скандал по поводу «крышевания» подпольных казино со стороны прокурорских работников.
Конфликт принял такие откровенные формы, что вынудил вмешиваться в него даже президента.
Однако дальнейшее развитие событий, только вынудило в 2014 г. вернуть надзорные функции Прокуратуры за Следственным Комитетом.
В силу того, что эти функции не были подкреплены какими-то реальными законодательными полномочиями, и мерами воздействия, соответствующий закон не оказал по существу ни какого влияния на развернувшуюся внутреннюю войну двух противоборствующих кланов государственных чиновников, в руках которых находится ключевая роль правоприменения.
Время шло, и тенденция перетекания влияния в зависимости от того, кто реально исполняет функции государственного контроля, произвела существенные изменения в переделе его сфер. Где главный надзирающий за законностью орган в силу отсутствия конкретных исполнительных полномочий стал постепенно утрачивать свое могущество в сторону органа, наделенного ими непосредственно.
Так, на заседании Коллегии Генпрокуратуры РФ 1.02.2016г. генеральный прокурор отчитался перед президентом о том, что ими постоянно ведется борьба с необоснованным уголовным преследованием в отношении предпринимателей.
Между тем, сейчас это противостояние выходит на новый уровень.
Так, по уже освещенному мной делу о более чем миллиардном хищении из Росрезерва, осуществленного при участии центральной комиссии в Москве этого ведомства по разбронированною и реализации, и повешенного на одного специалиста-эксперта регионального управления Силякова Андрея конфликт СКР и Прокуратуры приобрел форму открытого противостояния.
Прокуратурой в управление СКР было направлено требование о проведения проверки для необходимости уголовного преследования в связи с обнаружением признаков преступления в ходе расследованния там дела, которое заключалось в фальсификации, то есть намеренной его фабрикации.
Которое СКР открыто не выполнило, прямо объявив эти требования незаконными.
Это является вообще нонсенсом, поскольку хотя и процессуальное законодательство и предусматривает право следователя представлять возражения на требования прокурора, но не представляет права их не выполнять. Противное фактически означает утрату какого то значения для надзорных функций прокуратуры и дискредитацию последней как надзирающего за законностью органа.
Такой факт просто на просто указывает на то, что СКР в своих стремлениях к независимости в осуществлении своих функций вышел за рамки правого поля, то есть осуществляет свои полномочия «по беспределу».
На лицо такая ситуация, в которой орган, наделенный полномочиями осуществлять уголовное преследование, сам по себе остается без какой то возможности для осуществления этого преследования в отношении лиц в нем самом, что открывает самые широкие просторы для безнаказанного злоупотребления.
При чем, по указанному мной делу стоит вопрос именно об этом, то есть о том, что расследование в СКР было проведено с фальсификацией доказательств, положенных затем в основу обвинения.
Перевернуто все с ног на голову. СКР ставит вопрос так, что если прокуратура не согласна, то она может обжаловать его решение в суд. Хотя ранее в практике правоприменения обсуждался вопрос о возможности именно следователя обжаловать решения прокурора, потому как его обязательное исполнение никем не ставилось под сомнение, по причинам, указанным выше.
В таком виде, когда уже и Прокуратура для СКР теряет свое значение как орган, надзирающий за законностью, то где гарантия, что решения суда будут исполняться? Кроме того, что в передел сфер влияния таким образом включается новый властный субъект, который сам по себе тоже может иметь собственные интересы.
Можно сделать вывод о том, что сейчас в правоохранительной системе начинают рушиться принципиальные основы власти.
А вы как думаете, могут быть у кого то гарантии безопасности от незаконного уголовного преследования при таких обстоятельствах?
zlatoalex в СКР против Прокуратуры- коллапс правоохранительной системы В Нижнем Новгороде противостояние СКР и Прокуратуры вылилось в конфликт по поводу фальсификации доказательств в ходе следствия .
Разногласия между СКР и Прокуратурой начались сразу же после выделения следствия в отдельную структуру с 2011года. Стремление к полной самостоятельности, в вопросе реализации властных полномочий, основано прежде всего на конфликте интересов структур, возникающих в процессе их реализации.
Само по себе существо этих интересов, если даже не вникать в подробности, а только обратится к принципу функционирования нашей власти, не останется ни для кого не понятными.
Потому неприглядная суть данного противостояния сразу же вылезла на свет общественности в связи с столкновением на почве гегемонии соотношения бизнеса с его легальной стороной относительно законодательных запретов.
Когда сразу после появления СКР возник скандал по поводу «крышевания» подпольных казино со стороны прокурорских работников.
Конфликт принял такие откровенные формы, что вынудил вмешиваться в него даже президента.
Однако дальнейшее развитие событий, только вынудило в 2014 г. вернуть надзорные функции Прокуратуры за Следственным Комитетом.
В силу того, что эти функции не были подкреплены какими-то реальными законодательными полномочиями, и мерами воздействия, соответствующий закон не оказал по существу ни какого влияния на развернувшуюся внутреннюю войну двух противоборствующих кланов государственных чиновников, в руках которых находится ключевая роль правоприменения.
Время шло, и тенденция перетекания влияния в зависимости от того, кто реально исполняет функции государственного контроля, произвела существенные изменения в переделе его сфер. Где главный надзирающий за законностью орган в силу отсутствия конкретных исполнительных полномочий стал постепенно утрачивать свое могущество в сторону органа, наделенного ими непосредственно.
Так, на заседании Коллегии Генпрокуратуры РФ 1.02.2016г. генеральный прокурор отчитался перед президентом о том, что ими постоянно ведется борьба с необоснованным уголовным преследованием в отношении предпринимателей.
Между тем, сейчас это противостояние выходит на новый уровень.
Так, по уже освещенному мной делу о более чем миллиардном хищении из Росрезерва, осуществленного при участии центральной комиссии в Москве этого ведомства по разбронированною и реализации, и повешенного на одного специалиста-эксперта регионального управления Силякова Андрея конфликт СКР и Прокуратуры приобрел форму открытого противостояния.
Прокуратурой в управление СКР было направлено требование о проведения проверки для необходимости уголовного преследования в связи с обнаружением признаков преступления в ходе расследованния там дела, которое заключалось в фальсификации, то есть намеренной его фабрикации.
Которое СКР открыто не выполнило, прямо объявив эти требования незаконными.
Это является вообще нонсенсом, поскольку хотя и процессуальное законодательство и предусматривает право следователя представлять возражения на требования прокурора, но не представляет права их не выполнять. Противное фактически означает утрату какого то значения для надзорных функций прокуратуры и дискредитацию последней как надзирающего за законностью органа.
Такой факт просто на просто указывает на то, что СКР в своих стремлениях к независимости в осуществлении своих функций вышел за рамки правого поля, то есть осуществляет свои полномочия «по беспределу».
На лицо такая ситуация, в которой орган, наделенный полномочиями осуществлять уголовное преследование, сам по себе остается без какой то возможности для осуществления этого преследования в отношении лиц в нем самом, что открывает самые широкие просторы для безнаказанного злоупотребления.
При чем, по указанному мной делу стоит вопрос именно об этом, то есть о том, что расследование в СКР было проведено с фальсификацией доказательств, положенных затем в основу обвинения.
Перевернуто все с ног на голову. СКР ставит вопрос так, что если прокуратура не согласна, то она может обжаловать его решение в суд. Хотя ранее в практике правоприменения обсуждался вопрос о возможности именно следователя обжаловать решения прокурора, потому как его обязательное исполнение никем не ставилось под сомнение, по причинам, указанным выше.
В таком виде, когда уже и Прокуратура для СКР теряет свое значение как орган, надзирающий за законностью, то где гарантия, что решения суда будут исполняться? Кроме того, что в передел сфер влияния таким образом включается новый властный субъект, который сам по себе тоже может иметь собственные интересы.
Можно сделать вывод о том, что сейчас в правоохранительной системе начинают рушиться принципиальные основы власти.
А вы как думаете, могут быть у кого то гарантии безопасности от незаконного уголовного преследования при таких обстоятельствах?