"Медиазона" вчера опубликовала крутой материал Маргариты Логиновой о том, как россияне становятся ВИЧ-диссидентами и к чему это приводит.
Я долго думал, откуда вообще берутся люди, которые не верят в существование ВИЧ или пользу прививок, зато верят в заговор фармкомпаний. Причём верят так истово и агрессивно, что ставят под угрозу жизнь своих детей. И вот тут есть некоторые варианты ответов на эти вопросы.
Статья очень важная и большая. Для тех, у кого нет времени читать её целиком, решил перепостить самые адские отрывки:
По словам Марка Кинева, у ребенка поднялась температура, и педиатр, зная диагноз [ВИЧ], вызвала скорую помощь, чтобы отвезти его в инфекционную больницу. Жена Марка, поддавшись уговорам врачей, согласилась на АРВ-терапию для ребенка и три недели провела с ним в больнице, где «малыша травили ядохимикатами». Все это время Марк не знал, куда себя деть, и уже хотел «кидаться на врачей с автоматом». Он жалуется, что вслед за врачами интерес к семье проявили и опека с прокуратурой — родителей стали вызывать на беседы и угрожали отобранием ребенка в случае отказа лечить его.
В комментариях к записи Марка Кинева одни «соратники» осуждали его семью за сотрудничество со «спидологами», другие сочувствовали, а третьи желали здоровья и победы над «спидомразями».
«Заваривайте ребенку чабреца с шиповником в виде компота давайте каждый день, — писал один из комментаторов (пунктуация и орфография сохранены). — У меня отец таблетки вообще не пьет и нас троих без одной таблетки вырастил все по народному и своих детей я химией не кормлю и никому не дам. А вам терпения, сил и здравого рассудка жизнь ребенка в ваших руках это ваш ребенок всем врачам на него наплевать не он первый не он последний».
В личной переписке пользователь под именем Марк Кинев призвал корреспондента «Медиазоны» никогда не ходить в СПИД-центр: «Встанете на учет — и ваша жизнь превратится в ад». На вопрос о том, зачем врачам «убивать людей таблетками», Марк ответил, что так они зарабатывают деньги: «Для меня они фашисты, раз заставляют пить то, где один из побочных эффектов летальные исходы. А они дуру включают, удивленные глазки делают. Выбор за вами».
До беременности ВИЧ-положительная жительница Новосибирской области Полина Котова (имя изменено по просьбе героини) не пила антиретровирусную терапию, а когда забеременела и пришла в районную больницу, медсестра сказала, что ребенок тоже в любом случае родится положительным, хоть пей таблетки, хоть не пей.
Инфекциониста в больнице не было. Если бы Котова попала к нему на прием, врач бы объяснил, что вероятность заразить ребенка стремится к нулю, если женщина принимает АРВ-терапию, подавляющую развитие вируса в ее организме, и не кормит грудью, а младенец получает необходимую профилактику сразу после рождения. Но никто ей этого не рассказал: ВИЧ-позитивных в маленьком городке в 100 км от Новосибирска было много, а специалистов — мало.
«У нас же тут практически деревня, и каждый пятый вичовый, — говорит Полина. — Таблетки не пьют, потому что считают: сколько дано прожить — столько проживут. Они не допускают мысли, что будут жить, что терапия поможет. Я ********* [устала] их хоронить уже… Так и сказала, чтобы больше не звали на похороны».
<...>
Сын Полины Котовой появился на свет положительным, как и предсказывала некомпетентная медсестра, не рассказавшая беременной о необходимости принимать терапию. Шестилетний мальчик совсем не похож на Полину, жгучую брюнетку с карими глазами, — видимо, он пошел в отца, несколько лет назад умершего от туберкулеза, развившегося на фоне ВИЧ-инфекции. Полина говорит, что последовала бы за мужем, но сын «заставляет жить».
Если бы она отказалась лечить ребенка и смогла скрыть его от врачей, он бы тоже, скорее всего, умер — от туберкулеза, пневмонии или другого сопутствующего ВИЧ-инфекции заболевания. Но Полина сына лечит — дает ему АРВТ. Только однажды она засомневалась в эффективности терапии. Сын тогда сильно заболел, а моральная поддержка неожиданно пришла от известной ВИЧ-отрицательницы, доктора Ольги Ковех (разоблачению ее деятельности посвящена не одна статья, но люди по всей стране продолжают верить Ковех).
«Наши деревенские врачи пропустили у сына обструктивный бронхит, он десять килограмм весил в три года. Я пожаловалась на это в какой-то группе в "ВКонтакте", и вот мне стала писать Ковех, спрашивать, какие анализы у него. Говорила: "Ваш мальчик скоро умрет из-за терапии". Я тогда испугалась и подумала, что не буду ему терапию давать», — вспоминает Полина.
Вскоре она взяла себя в руки, позвонила педиатру в СПИД-центр, и та ее успокоила. «Но вот был момент, когда я заистерила… А Ковех мне писала и писала — у нее есть время на это, а у врачей часто нет, — объясняет Котова свою доверчивость. — Я потом ей начала грубо отвечать, и она меня заблокировала везде».
В августе 2018-го в новосибирский СПИД-центр пришли ВИЧ-положительные родители: мать — напористая, отец — тихий.
«Женщина пришла нападать. Она требовала от СПИД-центра справку о том, что у ее ребенка нет ВИЧ-инфекции и она сама здоровая, — вспоминает психолог Татьяна Сагидулина. — Пока она была беременная, то писала отказы от химиопрофилактики, отказалась от нее и в роддоме, ссылаясь на побочные эффекты от терапии. После родов она не приносила ребенка на обследование, чтобы у него можно было взять кровь на ВИЧ и посмотреть, передался ему вирус или нет. Нам она угрожала прокуратурой, довольно агрессивно высказывалась в адрес персонала».
У сотрудников центра долго не получалось наладить контакт с семьей, потому что мать искренне верила, что ВИЧ не существует. Она не собиралась лечиться сама и обследовать ребенка. Только после вмешательства прокуратуры, пригрозившей женщине санкциями вплоть до отобрания ребенка и лишения родительских прав, мама годовалой уже девочки хотя бы одна пришла в СПИД-центр. Правда, вела себя так агрессивно, что врачам пришлось вызвать охрану.
«Такие люди могут быть любящими родителями, — говорит Сагидулина. — Они заботятся о ребенке в меру своего понимания того, как должна вести себя любящая мать, а ее макают носом в то, что это не так. Мать искренне верит, что защищает ребенка от мирового заговора, поэтому в ней столько агрессии. Вероятно, после выявления диагноза ее никогда нормально не консультировали».
В 2013 году Тольяттинская городская клиническая больница №5 обратилась в суд в защиту прав Максима К. — этот шестилетний мальчик поступил в эту больницу с диагнозом «ВИЧ-инфекция, 4В стадия, фаза прогрессирования; острая левосторонняя сливная пневмония; верхнедолевая пневмония справа». Врачи через суд пытались добиться от его матери Мадины К., чтобы она привела ребенка в СПИД-центр Тольятти, где его могли бы наблюдать и лечить.
4В стадия характеризуется развитием тяжелых, угрожающих жизни заболеваний. На этой стадии состояние здоровья еще можно стабилизировать, а вот на следующей, терминальной, часто уже нет. Но мать от проведения АРВ-терапии сыну отказывалась.
В суде допросили и руководителя городского СПИД-центра Оксану Чернову. Она рассказала, что мальчику еще в августе 2008-го, за пять лет до начала суда, был установлен диагноз ВИЧ и рекомендована терапия.
«Но мать от проведения терапии отказалась, <…> просила снять у ребенка диагноз СПИД, — приводятся слова Черновой в решении суда. — Налицо прогрессивное снижение иммунной системы пациента, в связи с чем приобретаются грибковые заболевания. <…> Если не проводить лечение, то это приведет к 5 стадии — смерти».
Судя по тексту решения, Чернова прочла судье Светлане Фроловой целую лекцию о ВИЧ, но та прислушалась не к ней, а другому врачу — семейному педиатру Яковлевой, которая несколько лет по просьбе матери наблюдала мальчика. Ребенок «залечен химией», полагала Яковлева, поэтому определить, что происходит с ним на самом деле, невозможно. Она предлагала вообще не давать ребенку терапию от ВИЧ, а лечить его «только по симптомам: что заболит, то и лечить».
«Необходимо прекратить прием всех таблеток и на чистом организме посмотреть, что происходит с организмом, — говорила Яковлева. — В настоящее время прием терапии может повлечь его смерть. <…> У ребенка действительно слабая иммунная система, которую можно восстановить препаратами, которые не сопоставимы со спецификой действия антиретровирусной терапии».
В итоге судья решила, что жизнь мальчика под угрозой не находится. Опека отобрала Максима у матери лишь спустя пять лет, в 2018 году, когда та еще раз обратила на себя внимание медиков и комиссии по делам несовершеннолетних, отказавшись лечить от туберкулеза младшую дочь. Сын к тому времени был уже совсем плох.
Врачи снова пошли в суд, требуя принудительного лечения сестры Максима в туберкулезном диспансере и ограничения Мадины в родительских правах в отношении обоих детей. Суд на этот раз с ними согласился — трехлетняя девочка оказалась в туберкулезном стационаре, а уже 11-летний мальчик — в инфекционной больнице в тяжелом состоянии. Без матери, с перспективой попасть в детской дом, но живой.
А в отношении Мадины возбудили уголовное дело об оставлении ребенка в опасности (статья 125 УК). 30 октября в Тольятти прошло первое заседание по делу, процесс все еще продолжается.
Волонтеру благотворительного фонда «Вектор жизни» Елене Красновой (имя изменено по просьбе героини) удалось сблизиться с Мадиной и выяснить, как она пришла к отрицанию ВИЧ: «Когда Мадина была беременна старшим сыном, она принимала АРВ-терапию. Но тогда не было полных схем лечения, и ребенок родился ВИЧ-инфицированным. У нее это подорвало веру в АРВТ. Свою роль сыграла и врач-педиатр, которая не верила в ВИЧ. И все это стало подогреваться СПИД-диссидентскими группами в интернете».
Сама Мадина говорит «Медиазоне», что временами до сих пор сомневается в существовании вируса. На это Елена замечает, что человек «не может в одночасье уверовать в то, что отрицал всю жизнь»: «Мадина очень любит своих детей, не жалеет средств на них и защищает всей грудью. Как мать она очень хорошая. По сыну она сейчас твердо убеждена, что препараты пить необходимо».
У меня всё.
З.Ы. Вангую нашествие их однопалатников с воплями "Да СПИДа не существует, это всё врачи выдумали, ко-ко-ко, заговоррептилоидынибируфармацевтышапочкиизфольги!!!" И таким я предложу уже просто посмотреть на фото и не демонстрировать свой сплошной уровень интеллекта. Адьё.